<...>

Маленький человек с очень смуглой кожей и пронзительным, проницательным взглядом, ехал на великолепном, черном, как ночь, скакуне. Печать мрачного высокомерия навсегда застыла на некрасивом лице, придавая ему отчужденный, величественный вид. В иссиня-черных волосах великого диктатора серебром поблескивала седина, а хищное лицо было изрезано глубокими морщинами.

Одно имя этого человека вселяло ужас в его врагов – его звали Тоётоми Хидэёси.

 

|| Все картины Татьяны Басовой ||

Полководец, увенчанный лаврами бесчисленных побед, известный своей отчаянной храбростью и невероятным везением, неожиданно отдал приказ ехать в отдаленный храм у подножия гор.

Никто не знал, зачем Хидэёси  велел построить храм в этой глуши и почему он бывал там, иногда подолгу молясь у небольшого поросшего мхом камня, или стоял, будто разговаривая со статуей великого Минамото Ёритомо.
Пряный, пахнущий  тлеющими  влажными  листьями лес был совершенно тих и безмятежен. Но небольшой эскорт отборных телохранителей напрягал слух, стараясь уловить малейший шорох или свист стрелы, чтобы мгновенно прикрыть своими телами великого диктатора.
Все было спокойно в этом царстве леса, обагренного бушующими красками осени. Вот показался и храм.

Хидэёси соскочил с коня, бросив поводья слуге; за ним, как тени, следовали его самураи, прикрывая его своими телами.
Зайдя в храм, Хидэёси погрузился в глубокую задумчивость. Казалось, он забыл о присутствии рыцарей свиты, безмолвно застывших на почтительном расстоянии. В его черных глазах горел отсвет огня – отражение мерцающего света храмовых лампад, наполнявших зал сумрачным сиянием.
– Только Ты! Только Ты понимаешь меня, – говорил он, обращаясь к потемневшей от времени статуе первого сёгуна Минамото Ёритомо, – Ты первый из нас достиг вершины власти. Ты знаешь, как велико ее бремя, ты знаешь ее истинную цену. Ты понимаешь меня.
Через четыреста лет после Тебя, я достиг того, чего достиг Ты: власти над всем в этом мире – силы, перед которой склоняют все.
Я помню свою деревушку, помню этих маленьких людей, сгорбленных работой и мечтающих, как бы дожить до весны.
Помню, как еще совсем маленьким я стоял по коле- но в воде, в холодной липкой грязи, и втыкал, втыкал зеленые ростки риса в эту жижу, так что не разгибалась спина. Рядом, согнувшись, работала вся деревня, беспрестанно кланявшаяся  рису – источнику  жизни, царю всего.
Помню лицо отца, потемневшее от солнца и изрезанное морщинками, его мозолистые, лопатообразные пальцы, которыми он так проворно управлялся c палочками для риса. Когда отец ел рис, на лице его было написано почти блаженство и священнодействие...

 

<...>

Это отрывок из главы "Великий диктатор".
Читайте продолжение в книге "Самурай: Восхождение" А. Р. Басова, доступной в подарочном и электронном виде.